О`Санчес - Дом и война маркизов короны
Другое дело — вызовы на поединок. Их за свою жизнь любой дворянин Империи принимает и посылает неоднократно, ибо они — обычай и неотъемлемая часть имперского уклада. Тот же барон Камбор на западных землях. Обширны его земли, богаты дичью леса, плодоносна почва, два мелких городка — его владения — исправно шлют ему вассальную дань, предметами и деньгами, но… Девятнадцать сыновей у баронской четы, не считая пяти дочерей, как с ними быть? Старший-то, который наследник — только один. Куда остальных девать? Полк из них составлять — глупо, потому что дорого и бесславно. Обеспечить всех достойным образом — невозможно, тогда наследнику ничего не останется кроме голых каменных стен родового замка. Как быть-то? В других землях, вне Империи, подобная морока не в диво, а здесь гораздо проще — все укатано обычаем, слава богам! Вырос другой сын, научился держать в руках меч и уздечку — в добрый путь! Вот тебе доспехи, дорогой отпрыск, вот тебе родовой герб с пометкою «младшего сына», вот тебе добрый конь, секира, меч, деньги на расходы — и вперед, удачу искать, счастье мыкать… Многие погибают, конечно, чаще телом, иногда душой… Иные выбиваются в рыцари, и даже во властители… Не часто, но и не редко. При таком порядке воспитания множество народу гибнет в уличных стычках, в междоусобных войнах, зато боевой дух всегда на высоте, и не бывает переизбытка в дворянах, и не бывает недостатка в воинах… Дочерей — этих бы замуж пристроить, вот главная задача, по счастью боги так придумали человечество, что мальчики в нем рождаются гораздо чаще чем девочки, более-менее всех для всех хватает…
— И что? Все трое, небось, младшие сыновья из неимущих?
— Судя по гербам — да, ваша светлость.
— Тем лучше, тогда и не жалко. Договорись на завтра, на раннее утро, и потом сразу же двинемся дальше, чтобы времени не терять.
— Всех троих на завтра?
— Да, я что-то прошлой ночью не выспался, все, знаешь, тот день вспоминал, сегодня я лучше посплю… Всех троих. Чем они хотят?
— Двое на секирах, один на кинжалах.
— Нет. Скажи им — только на мечах. Зачем — не объясняй. А мне как раз нужно меч покормить, так-то он меня извел своими вывертами, сплошное мучение, хорошо хоть, отец заранее об этом предупредил. Все, ступай, им ведь без разницы, как на тот свет уходить. У-у-ххо-хо-оо, глаза слипаются… Скажи, пусть малый совет заходит, а сам иди, передай ответ, я тут выслушаю да на боковую.
Каждый походный день заканчивался одинаково: Хоггроги собирал короткое совещание и выслушивал ближайших, потом следовали распоряжения, командиры отбывали к палаткам, в дружину, а охрана стерегла покой спящего повелителя. Но в этот раз Рокари Бегга обернулся очень быстро, совет не успел еще разойтись.
— Ну что? Сообщил? Согласны они?
— Так точно, ваша светлость. А куда им деваться? — они вызвали, стало быть, вы оружие выбираете.
— Угу. Небось, имя мое раскрыл не раньше, чем они дали подтверждение?
— Гм… Ну да. — Рокари скосился в настенное зеркало и самодовольно пригладил правый ус. Все присутствующие в комнате не посмели хохотать в голос, но улыбок сдерживать не стали: рыцарь Рокари Бегга был великим мастером на шутки и розыгрыши. Самый младший из всех, юный Керси, все-таки не удержался и прыснул. И тут же получил легкую затрещину от Хоггроги. Впрочем, легкая она была по его меркам, а юноша перелетел через табурет и шлепнулся на пол. Тут уж можно было смеяться, чем все и воспользовались. Керси вскочил, нимало не огорченный выволочкой и ушибленным боком, только шмыгнул носом, жизнь пажа — жизнь будущего воина, рыцаря, ничего страшного, подумаешь, синяк.
— И что они?
Рокари опять оглядел слушателей, выждал, пока настанет полная тишина.
— Да как обычно. Наперегонки помчались куда-то, то ли в храм, то ли в нужник. Ничего, к утру вернутся.
Громовой хохот вновь потряс трактирную комнату, но Хоггроги чуть приподнял ладонь над столешницей, и веселье мгновенно оборвалось.
— Как бабы шумите. А ты, Кари, просто мерзавец, и на том свете боги тебе сполна за это воздадут. Впрочем, сии господа искатели приключений — все дворяне и взрослые люди, так что способны и обязаны держать ответ за свои слова. Ты же озаботься тем, чтобы третьим поставить того, который хотел на кинжалах биться, я на него поближе гляну, мало ли… Все свободны. Керси, ты же ступай в храм, какой сочтешь нужным… Кому ты обычно молишься?.. Вот, воздай своему Ларро пятнадцать больших молитв, полных, не пропуская ни единого слова. Вряд ли это приблизит тебя к богам и к небу, но поупражнять терпение и выдержку — поможет. Рокари, иди с ним и проследи до конца, чтобы он не слишком тараторил, но и так, чтобы к побудке управился..
— Ваша светлость, а меня-то за что??? Что он, сам молитв не прочитает?
— Ты их будешь слушать, авось это отобьет у тебя тягу к неумным шуткам. Всё.
Хоггроги любил просыпаться рано, ему нравилось ощущать ликующую, отдохнувшую за ночь силу в своем теле, нравилось всей грудью вбирать в себя свежесть холодного зимнего утра, руки, ноги, легкие, голова — все требовало движения и труда! Вот и сейчас предстояли схватки с вооруженными противниками. Это хорошо и полезно. А кроме того — никогда, ни в коем случае не следует недооценивать соперников! Кто знает — кто может попасться на его пути? Какой-нибудь новоявленный Аламаган набросится на тебя — что тогда? А ты стоишь перед ним пень пнем, брюхо распущено, полтора глаза еще спят, а один не продран…
Может быть, Рокари Бегга и не врал насчет дворян, внезапно узнавших, кого они вызвали на бой в расчете законным образом поживиться доспехами и имуществом побежденного провинциала, вполне возможно, что он воочию наблюдал их испуг… Но внешне этого совершенно не было видно: молодые парни, не родственники друг другу, все младшие сыновья в своих семьях, не сказать, чтобы знатные, но вполне приличных домов, если судить по щитам… Чуть бледные…
Молодые дворяне учтиво поприветствовали друг друга, двое слуг маркиза пинками разогнали стадо уток, вздумавших поискать себе корма на ристалище, в которое превратился этим утром пустырь за постоялым двором.
— Готовы, сударь?
— Да, сударь. Счастлив тем, что мне довелось послать вызов столь достойному и славному дворянину!
— И я, рад принять вызов от благородного человека с учтивыми манерами. Приступим!
Биться решено было так: пешими, обязательны только мечи, из доспехов только шлем, наручи и поножи, без кирас, панцирей и кольчуг. Кто хочет — волен пользоваться щитом, но не секирой и не кинжалом. Битва идет непременно до первой крови, а дальше — по желанию участников.
Оба пользоваться щитами не пожелали.
